В пределах территории той или иной городской общины в
Ассирии имелся целый ряд сельских общин, являвшихся собственниками всего
земельного фонда. Этот фонд состоял, во-первых, из обрабатываемой земли,
поделённой на участки, находившиеся в пользовании отдельных семей. Эти участки,
по крайней мере теоретически, подлежали периодическим переделам. Во-вторых,
имелись запасные земли, на пользование долей которых также имели право все
члены общины. Земля в то время уже продавалась и покупалась. Хотя каждая сделка
купли-продажи земли ещё требовала утверждения общины, как собственника земли, и
совершалась под контролем царя, однако в условиях роста имущественного
неравенства это не могло воспрепятствовать скупке земельных участков и созданию
крупных хозяйств.
Мелкие земледельцы в основном держались большими
(неразделёнными) семьями («домами»), которые, однако, постепенно распадались. В
пределах таких «домов» царь, невидимому, имел право сохранять за собой «долю»,
доход с которой поступал ему лично или переуступался им кому-либо из
должностных лиц в качестве кормления за службу. Этот доход держателем мог быть
передан и третьим лицам. Община в целом была обязана по отношению к государству
повинностями и натуральными налогами.
Для среднеассирийского периода (XV—XI вв. дон. э.)
характерно существование патриархальной семьи, насквозь проникнутой духом
рабовладельческих отношений. Власть отца над детьми мало отличалась от власти
хозяина над рабом; ещё и в староассирийский период дети и рабы одинаково причислялись
к имуществу, из которого кредитор мог брать возмещение за долг. Жена
приобреталась путём купли, и её положение мало отличалось от рабского. Мужу
предоставлялось право не только избивать, но в ряде случаев и калечить её; жену
за побег из дома мужа жестоко карали. Нередко жена должна была отвечать своей
жизнью за преступления мужа. По смерти мужа жена переходила к его брату или
отцу или даже к собственному пасынку. Лишь в том случае, если в семье мужа
отсутствовали мужчины старше 10 лет, жена становилась «вдовой», имевшей
известную правоспособность, которой была лишена рабыня. За свободной женщиной,
правда, признавалось право на внешнее отличие от рабыни: рабыне, как и
проститутке, под угрозой строжайших кар воспрещалось ношение покрывала —
признака, отличавшего каждую свободную женщину. Считалось, что в сохранении
чести женщины в первую очередь заинтересован её владелец — муж. Характерно,
например, что насилие над замужней женщиной каралось много строже, чем насилие
над девушкой. В последнем случае закон заботился главным образом о том, чтобы
отец не лишился возможности выдать дочь замуж, хотя бы за насильника, и
получить доход в виде брачного выкупа.
