К началу Переселения германская община уже не была
однородной, хотя социальное расслоение было выражено пока ещё довольно слабо.
Большинство германских погребений не имеет инвентаря. Материальная культура
германских племён этого времени не отличалась разнообразием, совершенством
технического исполнения и была тесно связана со своим функциональным
назначением. Лишь отдельные находки выделялись богатством и мастерством
исполнения, но в подобных случаях мы имеем дело не с местным производством, а с
кельтским импортом, который вполне удовлетворял потребностям пока ещё
немногочисленной германской знати. К началу Переселения становится заметной
тенденция возвышения германской знати. Она формируется из представителей старой
родовой знати и вновь нарождающейся верхушки племени, т.н. «новой знати»,
которая приобретает в племени вес по мере захвата дружинниками и их вождями во
время военных походов различной добычи и обширных земель.
Центральной фигурой у древних германцев был свободный член
общины. Он соединял занятия хозяйственной деятельностью, исполнение
обязанностей воина и участие в делах общественного свойства (народное собрание,
культовые церемонии). Социальная весомость такого свободного члена общины
определялась в первую очередь принадлежностью к семье, имеющей определённый
статус. Накануне Переселения статус семьи каждого германца зависел не столько
от богатства, сколько от численности, происхождения, авторитета его предков,
общего мнения о семье и роде в целом. Знатность рода, хотя и не проистекала от
богатства, но давала определённые преимущества материального свойства,
например, при дележе земель.
Хотя центральной фигурой в экономической жизни германских
племён, как уже было отмечено ранее, являлся свободный член германской общины,
источники позволяют считать, что существовала прослойка людей экономически
зависимых от свободных общинников. Это были или соплеменники, или пленные.
Тацит называет их рабами, основываясь на том, что такие люди были обязаны
отдавать хозяину часть производимой продукции, работать на него. Кроме того,
они имели более низкий социальный статус. Так, раб по происхождению считался
чужестранцем. У германцев были домашние рабы, которые вырастали и воспитывались
вместе с хозяевами. Они отличались от них только личным бесправием, ибо им не
разрешалось носить оружие и участвовать в народном собрании. Другая категория
рабов – посаженные на землю. Однако, здесь можно лишь условно говорить о
примитивном патриархальном рабстве. Такой раб мог иметь семью, хозяйство, и вся
зависимость выражалась лишь в отчуждении у него части его труда, или продуктов
труда. У германских племён в быту не было особой разницы между рабом и
господином. Статус раба не был пожизненным. Пленённый в бою через некоторое
время мог быть отпущен на свободу или даже усыновлён. Объём рабского труда
составлял незначительную долю в жизни германцев. Не всякое богатое семейство
имело рабов. Примитивное германское рабство вполне соответствовало потребностям
примитивного хозяйства германцев.
Основу политической структуры древних германцев составляло
племя. Как и в хозяйственной жизни, центральной фигурой был свободный член
германской общины. Народное собрание, в котором участвовали все вооружённые
свободные члены племени, являлось высшим органом власти. Оно собиралось время
от времени и решало наиболее значительные вопросы: выборы предводителя племени,
разбор сложных внутриплеменных конфликтов, посвящение в воины, объявление войны
и заключение мира. Вопрос о переселении племени на новые места также решался на
собрании племени. Одним из органов власти древнегерманского общества являлся
совет старейшин. Однако накануне Переселения его функции и традиция формирования
изменились. Наряду с мудрыми патриархами племени в совете принимали участие
представители новой родоплеменной знати, в лице вождей и наиболее влиятельных
лиц племени. Власть старейшин постепенно становилась наследственной. Совет
старейшин обсуждал все дела племени и лишь затем вносил важнейшие из них на
одобрение народного собрания, на котором представители старой и новой знати
играли наиболее активную роль.
Выразителем высшей исполнительной и распорядительной власти
являлся избираемый народным собранием, а также и смещаемый им предводитель
племени. У античных авторов он обозначался различными терминами: principes,
dux, rex, уs что, по мнению исследователей, в смысловом значении
приближается к общегерманскому термину konung. Сфера деятельности конунга была
весьма ограничена и его положение выглядело очень скромно. «Конунги не обладают
у них безграничным и безраздельным могуществом». Конунг ведал текущими делами
племени, в том числе судебными. От имени племени он вёл международные переговоры.
При дележе военной добычи имел право на большую долю. Власть конунга у
германских племён носила и сакральный характер. Он являлся хранителем племенных
традиций и обычаев предков. Его власть основывалась и поддерживалась личным
авторитетом, примером и способностью к убеждению. Конунги «больше воздействуют
убеждением, чем располагая властью приказывать».
Особое место в политической структуре древнегерманского
общества занимали военные дружины. В отличие от племенного ополчения, они
формировались не по признаку родовой принадлежности, а на основе добровольной
верности предводителю. Дружины создавались с целью разбойничьих набегов,
грабежей и военных рейдов в соседние земли. Создать дружину мог любой свободный
германец, обладавший склонностью к риску и авантюрам (или к наживе), или
способностями военного лидера. Законом жизни дружины было беспрекословное
подчинение и преданность предводителю («выйти живым из боя в котором пал вождь
– бесчестье и позор на всю жизнь»). Дружинниками, как правило, становились
представители двух полярных социальных категорий древнегерманского общества.
Это могли быть молодые люди из знатных семей, гордящиеся своим происхождением,
древностью рода, стремящиеся приумножить его славу. Не менее активно в дружину
шли те, кто не имел крепких семейных связей, не особенно дорожил родовыми
традициями, пренебрегал и даже противостоял им. Дружина доставляла племени
немалое беспокойство, ибо порой своими набегами она нарушала заключённые мирные
договоры. В то же время, как опытная в военном деле и хорошо организованная
сила, дружина в критических ситуациях составляла ядро племенного войска,
обеспечивая ему военные успехи. В дальнейшем, в ходе Переселения, дружина
превращалась в основу военной власти конунга. Однако, поскольку она служила не
конунгу, а своему предводителю, то последний зачастую становился соперником
главы племени. Вожди отдельных дружин нередко становились вождями целых племён,
а некоторые из них превращались в конунгов. Однако авторитет таких конунгов был
непрочным и определялся прежде всего знатностью происхождения. Власть конунга,
выраставшая из власти военного вождя, была крайне неустойчивой и пока у
германцев доминировали нормы, основанные на принципах родства, «новая знать» не
могла претендовать на монопольное распоряжение «общественным полем».
Таким образом, к началу Переселения германские племена уже
представляли собой достаточно серьёзную и мобильную силу, способную как к
эпизодическим проникновениям на римскую территорию путём участия дружин в
военных набегах, так и к продвижению на новые территории всем племенем или
значительной частью племени с целью завоевания новых земель.
Первое крупное столкновение германских племён с Римом
связано с вторжением кимвров и тевтонов. Тевтоны представляли собой группу
германских племён, живших вдоль западного побережья Ютландии и в районах
нижнего течения Эльбы. В 120 г.
до н.э. они вместе с кимврами, амбронами и другими племенами двинулись на юг. В
113 г.
до н.э. тевтоны разбили римлян при Норее в Норике и, опустошая все на своём
пути, вторглись в Галлию. Их продвижение в Испанию остановили кельтиберы. В
102-101 гг. до н.э. тевтоны терпят сокрушительное поражение от войск римского
полководца Гая Мария при Аквах Секстиевых (ныне Экс в Провансе). Та же участь
постигла в 101 г.
до н.э. кимвров в битве при Верцеллах.
