Памятники первобытного искусства свидетельствуют о развитии
сознания человека, о его жизни в то отдалённое время. Они рассказывают и о
верованиях первобытного человека. К фантастическим представлениям, из которых
возникли древнейшие религиозные верования охотников каменного века, следует
отнести зачатки почитания сил природы и прежде всего культ зверя.
Зарождение грубого культа зверя и охотничьего колдовства
обусловлено было значением охоты, как главного источника существования древних
людей этого периода, той реальной ролью, которая принадлежала зверю в их
повседневной жизни. Звери с самого начала заняли важное место в сознании
первобытного человека и в первобытной религии.
Перенося на мир животных отношения, характерные для
первобытных родовых общин, неразрывно связанных друг с другом брачными союзами
и экзогамными нормами, первобытный человек мыслил и этот звериный мир как бы в
виде второй и вполне равноправной половины своей собственной общины. Отсюда
развился тотемизм, т. е. представление о том, что все члены данного рода
происходят от определённого животного, растения или другого «тотема» и связаны
с данным видом животных нерасторжимой связью. Самое слово тотем, вошедшее в
науку, заимствовано из языка одного из североамериканских индейских племён —
алгонкинов, у которых оно значит «его род». Звери и люди, согласно тотемическим
представлениям, имели общих предков. Звери, если они этого хотели, могли снять
свою шкуру и стать людьми. Предоставляя людям по собственной воле своё мясо,
они умирали. Но если люди сберегали их кости и выполняли необходимые обряды,
звери снова возвращались к жизни, «обеспечивая» таким образом обилие пищи,
благополучие первобытной общины.
Первые слабые зачатки такого первобытного культа зверя могут
быть обнаружены, судя по находкам в Тешик-Таше и в альпийских пещерах,
возможно, уже в конце мустьерского времени. О его развитии наглядно
свидетельствуют памятники пещерного искусства верхнего палеолита, содержанием
которого почти исключительно являются образы зверей: мамонтов, носорогов,
быков, лошадей, оленей, хищников, вроде пещерного льва и медведя. На первом
месте при этом, естественно, стоят те животные, охота на которых была главным
источником пищи: копытные.
Для понимания смысла этих пещерных рисунков важны и условия,
в которых они находятся. Сама по себе сохранность пещерных рисунков
определяется устойчивым гигроскопическим режимом внутри пещер, изолированных
также и от влияния температурных колебаний, имевших место на поверхности земли.
Рисунки обычно расположены на значительном расстоянии от входа, например в Нио
(Франция)— на расстоянии 800 м. Постоянная жизнь человека на таком расстоянии
от входа в пещеры, в глубине, где царили вечная темнота и сырость, разумеется,
была невозможна. Чтобы попасть в самые замечательные хранилища пещерного
искусства, иногда и теперь приходится пробираться в тёмную глубину пещер через
узкие колодцы и щели, часто ползком, даже переплывать через преграждающие
дальнейший путь подземные реки и озёра.
Особенно выразительны находки в глубине пещеры Монтеспан
(Франция) лепных фигур животных, в том числе медведя, вокруг которых на
глинистом полу уцелели покрытые сталагмитовой коркой отпечатки босых
человеческих ног. Голова у изображения медведя отсутствовала, на её месте
находилось лишь довольно глубокое отверстие, а между лапами лежал череп
медвежонка, должно быть прикреплённый прежде к глиняной фигуре посредством
деревянного стержня, вставленного в отверстие. Поразительно сходная картина
открылась и перед исследователями, впервые проникшими в глубину пещеры Тюк д '
0дюбер (Франция) в 1912 г. В ней оказались две выполненные из глины фигуры
бизонов, а вокруг них точно так же уцелели отпечатки босых ног — местами всей
ступни, а местами одних только пяток. Это были, должно быть, следы первобытных
охотников, исполнявших какой-то обрядовый танец вокруг бизоньих фигур с целью
заворожить и околдовать живых, настоящих бизонов, сделать их лёгкой добычей на
охоте.
Какие мысли и чувства руководили первобытными скульпторами и
живописцами древнекаменного века, не менее ясно показывают их рисунки. Здесь
изображены бизоны с вонзёнными в них дротиками или гарпунами, звери, покрытые
ранами, умирающие хищники, у которых из широко раскрытой пасти льётся потоком
кровь. На фигурках мамонтов видны схематические рисунки, которые могут
изображать ловчие ямы, служившие, как полагают некоторые исследователи, для
ловли этих гигантов ледникового времени. В пещере Ляско изображены фигурки
зверей, в которых торчат по 7 и по 12 дротиков. Рядом с животными нарисованы
условные изображения копьеметалок, охотничьих изгородей и сетей.
О специфическом назначении пещерных рисунков свидетельствует
и характерное налегание одних рисунков на другие, их многочисленность,
показывающая, что изображения животных делались, повидимому, не навсегда, а
только для одного раза, для того или иного отдельного обряда. Ещё ярче это
видно на небольших гладких плитках, где налегающие друг на друга рисунки часто
образуют сплошную сетку пересекающихся и совершенно запутанных линий. Такие
гальки, должно быть, каждый раз заново покрывались красной краской, по которой
и процарапывался рисунок. Таким образом, эти рисунки делались только для одного
определённого момента, «жили» только раз.
С охотничьими колдовскими обрядами в значительной мере
связаны были, как полагают, и женские статуэтки верхнего палеолита. Их значение
определяется, согласно этим взглядам, представлениями древних охотников,
веривших в своего рода «разделение труда» между мужчинами, убивающими зверей, и
женщинами, которые своим колдовством должны были якобы «привлекать» животных
под удары копий охотников. Такое предположение хорошо обосновывается
этнографическими аналогиями.
