Неизвестно, почему и как власть перешла от V династии к
VI—внешне мало что изменилось. Цари строили попрежнему представительные, но не
слишком большие пирамиды (около Саккары), а гробницы высшей столичной знати
никогда ещё не были так великолепны: в одном таком надмогильном дворце из камня
иной раз могло быть свыше трёх десятков помещений.
Но вскоре стала отчётливо обозначаться новая сила в лице
приобретающей всё большее влияние местной, не столичной знати. Рост её значения
при VI династии заметен прежде всего по многочисленности гробниц, высеченных в
скалах на протяжении всего Верхнего Египта различными его областными
правителями. При IV и отчасти при V династии, как мы уже говорили, царь
свободно распоряжался их должностями, теперь же в областях прочно сидят свои
наследственные роды правителей; через отдельных своих представителей они
роднятся с царствующей династией и занимают высшие должности, вплоть до
верховного сановника. Если при IV династии, в дни наивысшей силы царской
власти, преобладание среди знати принадлежало царской родне, а при V династии
стало заметно господство вообще столичной знати, то при VI династии
преобладание начинает переходить к местной знати.
У нас нет данных, которые говорили бы об усилении местной
знати в Дельте, и дело, вероятно, не только в малочисленности дошедших оттуда
памятников. Рядом с Дельтой, в том же Нижнем Египте, лежал город Мемфис, где
находилось правительство и сосредоточивалась столичная знать. Напротив, Верхний
Египет в значительной степени был для столицы страной на отлёте. Благополучие
его знати зиждилось не на разбросанных повсюду угодьях, как-у столичных
вельмож, а на владениях в тех областях, которыми местные правители — номархи —
сами управляли. В развитии своих местных хозяйств они были кровно
заинтересованы.
Наружно государство фараонов VI династии в течение долгих
десятилетий выглядело ещё достаточно внушительно. Воинственность и
предприимчивость его вовне также не ослабевали, скорее даже возросли. Пиопи I
неоднократно направлял свои ополчения на азиатских соседей. Мы читаем в
надписях того времени об одновременном движении египетских вооружённых сил
морем и сушей, об опустошении цветущих областей, об уводе многочисленных
пленных. Преемник Пиопи I Меренра ездил на крайний юг своего государства и
принимал изъявление покорности от соседних эфиопских племён. Внушать чужеземным
народам страх перед фараоном считалось одной из доблестей тогдашних
государственных деятелей Египта. «Мирные» походы для добычи сырья из рудников и
каменоломен и открытые грабительские вторжения к соседям были обычным явлением.
Обычны были и плавания в Финикию и в Южное Красноморье.
Так продолжалось ещё при фараоне VI династии, преемнике
Меренра — Пиопи II, дожившем до глубокой старости и процарствовавшем около 100
лет. Наступившее вслед за тем, при последних царях VI династии, время полного
упадка фараоновского самовластия и распада страны на полунезависимые области и
соперничающие царства будет рассмотрено в главе о Среднем царстве. Отдельные
намёки на неспокойное положение в стране появляются уже в начале и середине VI
династии. По Манефону, её основатель Тети был убит собственными
телохранителями. Известно также, что при Пиопи I тайным судом судили царицу.
С ослаблением фараоновской власти всё более обнаруживаются
противоречия, характерные для общества Древнего царства. На пути дальнейшего
развития египетского общества стояло засилье столичной знати во главе с
фараоном. Свержение этих сил, приобретение номами определённой
самостоятельности означало устранение этого препятствия. К концу VI династии
общественные противоречия резко обострились. Древнее царство было накануне
своего падения. Недаром те, кому сооружались пирамиды, даже в своих каменных
усыпальницах боялись мятежного народа. Обеспечить его покорность они не смогли.
