(1869-1918) - один из основателей и лидеров партии эсеров, ее Боевой организации, провокатор, с 1893 секретный сотрудник Департамента полиции. Руководитель ряда террористических актов. В 1901-1908 выдал полиции многих эсеров. В 1908 разоблачен В. Л. Бурцевым и скрылся. 

 Евно Азеф, «агент осведомительной службы» по характеристике правительства и «двойной предатель», «провокатор», по характеристике революционеров. Из биографических данных об Евно Азефе известно лишь, что он, по окончании среднего учебного заведения в России, получил звание инженера-электротехника в Германии и некоторое время служил в одной электротехнической конторе в Москве.

 Имя Азефа не сходило со столбцов не только русской, но и западноевропейской и американской прессы в течение января-марта 1909 года. Разоблаченный Бурцевым и бывшим директором департамента полиции Лопухиным, Евно Азеф привлек к себе внимание не только прессы, но и Государственной думы, где по этому поводу премьер-министром Петром Столыпиным 11 февраля была произнесена речь, много комментировавшаяся в русской и иностранной печати. Точка зрения правительства на Евно Азефом и его роль определяется следующими выдержками из речи Столыпина: «В 1892 году Азеф вступает в ряды только что сформировавшейся тогда партии социалистов-революционеров, и к этому году относится его первое знакомство с Гершуни, Гоцом и Черновым. Это люди революционного центра. Влияние Азефа в это время растет и, благодаря именно этим связям, он получает ценную для департамента полиции осведомленность. Но только в 1906 году Евно Азеф уже в качестве члена центрального комитета социал-революционеров подходит ближе к боевому делу и получает полную осведомленность о всех террористических предприятиях. Сведения эти основаны на донесениях самого Евно Азефа.

 В 1902 году убивают уфимского губернатора Богдановича. В этом убийстве уличается Гершуни. Азеф находится безвыездно в Петербурге. За это время им предупреждается целый ряд других террористических актов, и назревает убийство статс-секретаря Плеве, которое приписывается, видимо, Азефу, несмотря на то, что он только что раскрыл покушение на того же Плеве.

 Плеве был убит 15 июля 1904 года, а от 16-го имеется об этом телеграмма от Евно Азефа из Вены. «Немедленно после этого Азеф дает замечательно ценные и важные сведения, которые ведут к открытию целого ряда преступных замыслов, и сообщает, например, о конгрессе революционеров в Париже, на котором участвовал он, сообщает, что конгресс решил собрать в Париже конференцию всех революционных и оппозиционных партий. Эта конференция состоялась между 17 и 24 сентября, и на ней были Евно Азеф, Чернов, а из конституционалистов Петр Струве, Богучарский, князь Долгоруков и Павел Милюков. Затем 5 февраля 1905 года совершается убийство великого князя Сергея Александровича, и готовится покушение на генерала Трепова».

 В это время Азеф был за границей. «Покушение на генерала Трепова было раскрыто Татаровым. С этого времени все революционные покушения, все замыслы центрального комитета раскрываются Евно Азефом, и ни одно не получает осуществления. Указание в запросе на покушение на министра внутренних дел Дурново неправильно, так как оно открыто именно с участием Азефа. Дальше идет поражающий ряд преступлений: покушение на Дубасова, взрыв на Аптекарском острове, ограбление в Фонарном переулке, убийства Мина, Павлова, графа Игнатьева, Лауница, Максимовского, и все это удается благодаря тому, что это дело совершается автономной организацией, не имеющей ничего общего с центральным комитетом».

 Точка зрения на личность и дело Евно Азефа революционеров — другая. Она изложена в особом документе центрального комитета партии социал-революционеров, широко комментированном в речах ораторов в Государственной думе и в прессе. Главнейшие данные этого документа сводятся к следующему: с июля 1902 года Евно Азеф  работает в Петербурге. Вместе с Гершуни он обсуждает планы террористических предприятий — вторичного покушения на князя  Евгения Петровича Оболенского и покушения на Богдановича. После ареста Гершуни А. едет за границу и с января 1904 года организует покушение на Плеве, которое и доводит до конца. В ноябре 1904 года Азеф пополняет боевую организацию, разделяет ее на три отряда и отправляет их: один в Москву, для покушения на великого князя Сергей Александровича, другой в Петербург — против Трепова и третий в Киев — против Клейгельса. В январе 1906 года Евно готовит покушение на Дурново, а затем едет в Москву, где лично руководит покушением на Дубасова. После некоторого пребывания за границей Евно Азеф в феврале 1907 года возвращается в Петербург и готовит террористические акты против Высочайших Особ. Во время разбирательства своего дела в Париже Азеф прислал Борису Савенкову письмо, в котором говорит между прочим: «Не хочу распространяться, скажу только, что, кроме Сипягинского дела, я был причастен ко всем другим, т. е. Оболенского и еще ближе к Уфе (убийство Богдановича), куда я людей посылал». Письмо это напечатано в русских газетах (см. «Наша Газета», 13 февраля 1909 год, № 36). По опубликованным воспоминаниям организатора убийства Гапона, Рутенберга, об этом деле Евно Азеф имел также самые точные сведения, и, тем не менее, оно было доведено до конца. В 1908 году Бурцев начал в Париже свои разоблачения против Евно, вследствие чего над ним начался суд. Разоблачения Бурцева были удостоверены Лопухиным, Евно Азеф признан был провокатором и скрылся из Парижа. Энциклопедия Кирилл и Мефодий

 26 апреля 1918 года в Берлине похоронен знаменитый провокатор Евно (Евгений) Фишелевич (Филиппович) Азеф.

 Похороны состоялись в Вильмерсдорфе. Место на кладбище было куплено второго класса - за 51 марку 50 пф. Похороны были совершены тоже по второму классу: по счету бюро было уплачено 767 марок 50 пф (дубовый гроб со старыми медными скобами - 500 марок, похоронные дроги II класса - 45 марок и т.д.). За гробом шла одна госпожа N.

 Автор этих строк заглянул на кладбище. Могила Евно Азефа приютилась там у одной из боковых дорожек, почти на границе второго и третьего класса. Длинные ряды могил. На каждый памятник, обычно, правда, очень скромный. На каждой же и табличка: здесь лежит такой-то, родившийся тогда-то и умерший тогда-то. «Упокой, господи, его душу!» Иногда даже указано, какое положение занимал умерший в жизни… Только на могиле Азефа ни таблички, ни памятника. Она не заброшена: обнесена железной оградой, обсажена зеленью - цветы, куст шиповника в цвету, две маленьких туи… Видна заботливая рука. Госпожа N. не забыла Азефа. О нем она вспоминает с большой любовью и, по ее словам, часто ходит на его могилу. Но на последней нет никакой надписи, только кладбищенский паспорт - дощечка с номером места: 446. Госпожа N., с которой автор этих строк был весною 1925 г на этом кладбище, пояснила, почему она сознательно решила не делать никакой надписи:

 - Знаете, здесь сейчас так много русских, часто ходят и сюда… Вот видите, рядом тоже русские лежат. Кто-нибудь прочтет, вспомнит старое, - могут выйти неприятности… Лучше не надо… 

 Трудно спорить: так действительно лучше…» Николаевский Б. История одного предателя. Террористы и политическая полиция. - М.: Политиздат, 1991, с. 294.