Задачи завоевательной политики, которые в начале II
тысячелетия до н. э. выдвигала верхушка ашшурского рабовладельческого общества,
не могли быть осуществлены без изменения самой государственной структуры в
сторону укрепления власти правителя-военачальника. Конечно, военные
столкновения с соседними общинами и племенами бывали и раньше, но первое
крупное военное предприятие, выходившее за пределы территории, расположенной в
непосредственном соседстве с Ашшуром, относится, насколько нам известно, ко
времени ишшаккума Илушумы (XX в. до н. э.), который на короткое время овладел
рядом важных районов на Нижнем Тигре и в других частях Двуречья. Повидимому,
тот же Илушума пытался укрепить храмовсе хозяйство, как опору власти правителя.
Но гораздо большее значение имели завоевания Шамшиадада I (конец XIX — начало
XVIII в. до н. э.).
Шамшиадад I был сыном аморея Илакабкабу, захватившего власть
в Ашшуре, повидимому, точно так же, как другие аморейские вожди, опираясь на
племена степняков, захватили около этого времени власть в большинстве городов
Двуречья. Выполняя задачи, которые, как было сказано, поставила в то время
верхушка ашшурских рабовладельцев, Шамшиадад стремился к установлению в Ашшуре
своей единоличной власти и к созданию деспотической монархии наподобие
существовавшей в Вавилонии; свидетельством стремления заимствовать всё
вавилонское можно считать, между прочим, распространение с этого времени в
Ашшуре вавилонской разновидности клинописи. Шамшиадад I впервые объявил себя
«царём множеств» (шаркишшати), а не просто ишшаккумом. Ему удалось
распространить свою верховную власть на всю Северную Месопотамию и посадить
своего сына царём в Мари (До нас дошла чрезвычайно интересная, но пока ещё не
проанализированная историками политическая переписка Шамшиадада с этим его
сыном.). Одно время он осуществлял гегемонию и в северной части Аккада. На
западе ему, повидимому, удалось достичь Средиземного моря. В своей надписи он
хвастался наступившей в годы его правления дешевизной на хлеб и шерсть (что
позволяло ашшурским купцам особенно сильно наживаться при перепродаже этих
товаров, которые обменивались на металлы). В письмах своему сыну Шамшиадад
упоминает о воинах лабну («склонённых ниц»), т. е., возможно, о тех, кто не
имел собственных земельных наделов и получал содержание или земельные участки
от царя; упоминаются также воины из числа «мужей», т. е. полноправных свободных
общинников, которые содержались в войске за счёт их собственных патриархальных
семей.
Государство Шамшиадада I было первой крупной
переднеазиатской державой с центром, расположенным вне Двуречья. Тот факт, что
именно из Ассирии исходило это объединение, объясняется двумя причинами:
во-первых, экономическим могуществом Ашшура, которое было связано с
благоприятным его положением, как торгово-передаточного центра; во-вторых,
удачным стратегическим расположением Ашшура вблизи от всех основных путей
сообщения Передней Азии. Это позволяло Ашшуру захватывать более важные в
стратегическом и экономическом отношении районы, чем те, которые могло бы
захватить с той же затратой сил какое-либо другое соседнее государство. С
каждым новым завоеванием Ассирия получала новые преимущества для дальнейшего
экономического и военного развития.
Однако в то время Ассирия не смогла использовать эти
преимущества, так как прежде чем она успела закрепить за собой свои завоевания,
ей пришлось встретиться с государством Эшнунны, а затем с ещё более мощным
государством — с Вавилонским царством Хаммурапи. Крушение же государства
Хаммурапи не сопровождалось новым подъёмом Ассирии и восстановлением порядков,
вводившихся Шамшиададом. Гегемония в Месопотамии тогда перешла к новому
государству — Митанни, сложившемуся в плодородной холмистой части Северной Месопотамии
у узла дорог, проходящих через Северную Сирию и большую излучину реки Евфрата.
Ассирия должна была признать верховное владычество Митанни.
