Принадлежит к тем политикам XIX столетия, которых труднее всего понять, возможно, потому, что они оставили после себя многочисленные свидетельства о себе самих. Он родился 11 июля 1767 года в Брейнтри, Массачусетс, и был старшим сыном Джона Адамса, второго президента Соединенных Штатов, и его волевой жены Абигейл.

 Три важных фактора определили его жизнь: во-первых, принадлежность к одной из больших старых, политически чрезвычайно влиятельных семей в Новой Англии. Во-вторых, культура региона, которая не только наполнила его обостренным чувством долга и высокими моральными и христианскими ценностями, но и привила ту уверенность в своей правоте и неспособность устанавливать и поддерживать близкие отношения с другими людьми, которые сделали его мало любимым, часто внушающим страх, но, особенно в годы перед и после его президентства в силу его цельности и обширных знаний, уважаемым политиком. И наконец, в-третьих, на политика Адамса оказало также влияние обстоятельство, что большую часть своей юности и годы учебы он провел как политик в Европе. В 17 лет в сопровождении отца побывал в Голландии, Пруссии, России, Дании и Англии, а с 1794 года как посланник представлял свою страну в Гааге. Во время этих поездок он не только усвоил в школах и университетах большие знания, но и познакомился с европейским соотношением сил и проблемами отдельных дворов. Этот опыт позволил ему стать проницательнейшим и дальновиднейшим американским внешним политиком своей эпохи. Как министр иностранных дел Адамс подчеркивал национальную самостоятельность США в международном взаимодействии сил, что концептуально связывало его с Джеймсом Монро. Эта национальная исходная позиция была реакцией на надменность, с которой европейские знатные дипломаты встречали представителей американской республики. Три важных фактора произвели тяжелую смесь: Адамс внешне контролировал себя, был холоден, остер на язык до колкостей, всегда сведущ, чрезвычайно начитан и прилежен. Эгоцентрично всегда принимал критику на свой счет. В отличие от жены был не склонен к общительности и домашней жизни, а политике и личным занятиям науками уделял равно большое внимание. Слова <исполнение долга> и <систематичность> часто употреблял в своем дневнике. С женой Луизой Кетрин Джонсон, происходившей из зажиточной семьи торговца табаком из Лондона и Мериленда, его связывала симпатия, но не более. Они поженились 26 июля 1797 года в Лондоне.

 Проведя юность в многочисленных поездках, после окончания Гарвардского колледжа Адамс по желанию своих родителей начал учиться на адвоката у одного из ведущих юристов в Массачусетсе и открыл после этого в Бостоне первоначально мало известную контору. Широкой общественности стал известен сначала своим публицистическим участием в споре между Эдмондом Бёрком и Томасом Пейном. На критические <Размышления о революции во Франции> (1790) Пейн ответил письмом <Права человека> (1791), которые, по инициативе Томаса Джефферсона, сразу же были напечатаны в Америке. В ответ на это Адаме опубликовал с 8 июня по 27 июля 1791 года в газете <Коламбиа Кентайнл> свои <Письма Пабликола>, которые очень быстро были напечатаны не только в других городах США, но и в Англии, Шотландии и Ирландии. Возможно, еще большую сенсацию вызвала два года спустя статья Адамса об американском отношении к революционной Франции и особенно к появлению французского посла Жене в Америке.

 Эссе Адамса соответствовали в своей основной тенденции позиции Джорджа Вашингтона и партии федералистов и свидетельствовали о политических амбициях молодого адвоката. Несколько позже он принял предложение Джорджа Вашингтона представлять в качестве посланника Соединенные Штаты в Нидерландах. 30 мая 1794 года сенат подтвердил назначение президента. С этой должности началась карьера Джона Куинси Адамса, которая сделала его, возможно, самым значительным и самым удачным внешнеполитическим деятелем XIX века. На богатом событиями пути до 1824 года, когда он был избран президентом, выделяются три основных: залючение мира в Генте, который закончил в 1814 году англо-американскую войну, Трансконтинентальный договор с Испанией 1819 года и так называемая <Доктрина Монро>, провозглашенная в 1823 году.

 Среди американских парламентеров, к которым наряду с ним принадлежали Альберт Галлатин, Генри Клей, Джеймс А. Бейард и Джонатан Рассел, Джон Куинси Адаме обладал самым большим дипломатическим опытом. Поэтому ему было передано руководство комиссией, которая в 1814 году должна была заключить мир в Генте. В ходе длящихся месяцами переговоров с английской делегацией, состоящей из трех человек, центр тяжести переместился в пользу политически более опытного Галлатина. Английский министр иностранных дел Кестльри предложил мирные переговоры с условием, что при этом не будут нарушены принципы государственного права или <морские права Британской империи>. Потом на переговорах английская делегация затронула, однако, две сферы проблем, отходившие от принципа обоюдности и задевавшие положения Парижского мира 1783 года. Британцы требовали, во-первых, включения в договор находящихся в союзе с Англией индейцев и четкого установления границ между США и землей дружественных племен (а также решительного пересмотра границ с Канадой) - во-вторых. Они заявили, что считают недействительными гарантированные в договоре 1783 года права на рыболовство в британских водах.

 Американская делегация быстро разделилась на две группы. В то время как все обратились против пересмотра западной границы в пользу Канады, Клей и Рассел особенно сопротивлялись любой попытке предоставить британцам право судоходства по Миссисипи. Адамс покровительствовал жесткой позиции в вопросе рыболовства, в то время как Галлатин как старейший государственный деятель действовал скорее уравновешивающе и иногда пытался сгладить и смягчить слишком резкие реакции и формулировки Адамса. В переговорах вставки обеих сторон, повторяющие старые правовые позиции, в конце концов не повлияли на сам договор, если не учитывать того, что более или менее категорический отказ американцев включить в договор индейскую проблему или пересмотр границ побудил английский кабинет постепенно отойти от этих требований. Договор, предусматривавший наряду с восстановлением состояния до начала войны назначение пограничных комиссий, был подписан 24 декабря 1814 года и обнародован президентом 18 февраля 1815 года. Адамс еще до ратификации был назначен американским посланником при английском дворе. В последующие два года до возвращения в Америку и назначения министром иностранных дел он не без успеха старался нормализовать натянутые отношения между бывшей метрополией и Соединенными Штатами. Личное знание ведущих политиков в то время сильнейшей и богатейшей страны в Европе сформировало важную предпосылку для успеха внешнеполитической деятельности Адамса в последующие восемь лет.

 Оба события, столь важные для внешней политики президентства Джеймса Монро, заключение Трансконтинентального договора между Испанией и США и обнародование "Доктрины Монро", предполагали четкую оценку английской позиции. Оба были творениями Адамса; но оба стали возможны только благодаря тесному сотрудничеству между президентом Монро и Адамсом. Удивительно, что оно сложилось так доверительно. Ведь по крайней мере в первые годы XIX века оба были не только соперниками, но и представляли совершенно различные взгляды на внешнеполитический курс Соединенных Штатов. Монро отстаивал благожелательный нейтралитет США по отношению к революционной Франции, Джон Куинси Адамс, влиятельный интерпретатор Бёрка в Америке, как и его отец, относился с большим сочувствием к английской позиции. Их объединяла умеренная, но четко выраженная национальная концепция американской внешней политики.

 Как министр иностранных дел Адаме во всех центральных проблемах исходил из вопросов, вытекавших из осуществления мирного договора 1783 года, в переговорах по которому участвовал как секретарь своего отца, и мирного договора от 1814 года. Это касалось и вопроса о праве на рыболовстве, когда Монро, который не готов был рисковать из-за этого конфликтом с Англией, принудил Адамса против его собственной и воли его отца к компромиссу. То же самое было и с вопросом границ между США и Канадой до Тихого океана. Что было оставлено открытым в 1783 году, то не было урегулировано и в мирном договоре 1814 года по указанию Монро, бывшего тогда министром иностранных дел. Проблематичный регион, особенно владение долиной реки Коламбия, стал между тем предметом ожесточенного соперничества между британской Северо-восточной компанией и Тихоокеанской меховой торговой компанией Джона Джейкоба Астора. В войне 1812 года британские войска заняли американский опорный пункт. В 1817 году Монро, ссылаясь на мирный договор в Генте, приказал вновь его занять. На переговорах, которые велись в Лондоне, американская сторона настаивала, по указанию Адамса, на продлении американско-канадской границы вдоль 49 градуса широты до Тихого океана. Так как британцы не хотели с этим согласиться, то договор 1818 года в параграфе 3 содержал лишь положение, которое открывало спорную область на десять лет обеим нациям. Так же и другие открытые вопросы между Англией и США были решены или отложены в духе новой готовности к компромиссам. В важном для юга вопросе компенсации за депортированных рабов был согласован арбитраж. Относительно обоюдности в американско-британской торговле и в конфликте по поводу насильственного приобретения бывших британских матросов с американских торговых судов не было найдено никакого решения, несмотря на сближение точек зрения. Тем не менее заключение договора в 1818 году означало следующий шаг на пути улучшения англо-американских отношений. Одновременно манера поведения американской стороны продемонстрировала форму сотрудничества между президентом и министром иностранных дел: вопросы, которые были важны для Монро, он решал сам, а Адамс подчи нялся этим решениям, не допуская враждебности по отношению к Монро. Во всех других вопросах Монро давал своему министру иностранных дел полную свободу. Договор был, таким образом, компромиссом в двойном смысле: сначала между обоими государствами, потом между Монро и Адамсом.

 Договор создал важную предпосылку для удачного исхода уже идущих переговоров, которые вел Адамс в Вашингтоне с испанским послом. Они касались двух комплексов: проблема Западной Флориды, к приобретению которой стремились США, и оспариваемая с времен покупки Луизианы западная граница с испанскими колониями. Исходным моментом являлась резолюция американского Конгресса от 15 января 1811 года, которая принципиально отклоняла перевод испанских или бывших испанских колоний, непосредственно граничащих с США, во владение других европейских держав, что давало США одновременно право предусмотрительно занять такие области до окончательного урегулирования вопроса владения в договоре. Следующая попытка в 1815 году была неудачной: Испания настаивала на границе по Миссисипи, в этом случае США потеряли бы большую часть приобретенных в 1803 году областей, и отказывалась уступить Восточную и Западную Флориду. Таким было состояние переговоров, когда Адамс взял переговоры с Испанией на себя. В течение короткого промежутка времени проблематика Флориды получила дополнительную взрывную силу в результате захвата Эндрю Джексоном Восточной Флориды, что указывало на неотложность обширного урегулирования отношений между Испанией и США.

 В переговорах по вопросу границ на западе Монро был более готов пойти на уступки, чем Адаме. Самое позднее с весны 1818 года министр иностранных дел пытался убедить не только испанского посла Луиса де Онис де Гонзалеса, но и Монро в том, что граница должна проходить от самого дальнего пункта на юге через Скалистые горы в направлении запада до Тихого океана. В длительных и трудных переговорах Адамс смог добиться своего, потому что постепенно ухудшилось положение испанского правительства в Европе, и Испании не удалось склонить Священный союз к Трансатлантической интервенции. Наконец, Адаме и Онис сошлись на границе вдоль реки Арканзас до Скалистых гор, откуда она пройдет по 42 градусу широты до Тихого океана. Договор, который по своему значению мало уступал приобретению Луизианы, передавал США, сверх того, обе Флориды за 5 миллионов долларов. Договоры с Англией и Испанией обеспечили США коридор между 42 и 49 градусом широты до самого Тихого океана.

 Одной из основных проблем переговоров с Испанией был вопрос дипломатического признания США бывших испанских колоний в Латинской Америке. Адамс, Монро и Клей не хотели ни в коем случае уступить требованию Испании отказаться от такого признания, хотя Адамс был более сдержан, чем Клей, в вопросе, когда должно произойти это признание. Монро вновь был обеспокоен позицией держав Священного союза и опасался, что признание спровоцирует их интервенцию. Летом 1823 года, благодаря двум новым направлениям развития, весь комплекс вопросов вновь всплыл на поверхность. Английский министр иностранных дел предложил общее англоамериканское заявление по вопросу бывших испанских колоний, в то время как Россия дала знать в Вашингтоне, что она принципиально против признания бунтующих колоний с республиканскими конституциями, но одновременно сообщила, что намерена использовать свои правовые притязания на северо-западное побережье Америки с целью строительства там населенных пунктов. Английское предложение раскололо кабинет. Монро и Калхаун были за, а Крауфорд и Адаме против принятия предложения. Наконец Адаме предложил в качестве выхода двойную стратегию: дружеский отказ в адрес Англии и открытое объяснение принципов американской внешней политики в послании Монро Конгрессу. Такое объяснение могло опираться на резолюцию от 15 октября 1811 года, а также на прощальное послание Вашингтона. Принципиальное выяснение американских заявлений привело к связыванию латиноамериканской проблематики с американским отношением к европейским государствам и их роли в Америке. Эта связь, как показывает запись Адамса в дневнике от 21 ноября 1823 года, в значительной мере была достижением министра иностранных дел. Согласно ей, он хотел показать, что правительство Соединенных Штатов отказывается от навязывания своей политической системы другим державам или вмешательства в европейские дела; наоборот, оно ждет и надеется, что европейцы откажутся от распространения своих принципов в американском полушарии или от насильственного подчинения своей воле какой-либо части этого континента. Эти принципы, сформулированные здесь Адамсом, вошли в послание президента, которое он 2 декабря 1823 года представил Конгрессу и которое позже, под названием <Доктрина Монро>, коренным образом определило американскую внешнюю политику до наших дней, хотя и с некоторыми изменениями.

 Предстоящие в следующем году выборы президента затмили обсуждение реакции на английскую и русскую инициативы. За исключением административно совершенно неопытного, зато овеянного славой военной победы Эндрю Джексона, все остальные кандидаты в президенты наряду с Адамсом, Калхауном, Крауфордом и Клеем сидели или в кабинете, или в Конгрессе. Уильям Крауфорд из южных штатов, министр финансов при Монро, посвятил себя поддержке национальной экономической структуры и, как Клей и Адаме, расширению транспортной системы; Джон Калхаун из Южной Каролины превратился в это время, в контексте чрезвычайно противоречивой проблематики пошлин, в энергичного защитника экономических интересов юга, в то время как Генри Клей как спикер палаты депутатов не только энергично отстаивал интересы западной секции в расширении национальной транспортной системы, но и как сторонник <американской системы> развертывал общеконтинентальную, обязанную наследству американской революции программу. Сам Адамс разделял взгляды Крауфорда и Клея на необходимость и конституци онность федеральных мероприятий по созданию инфраструктуры (внутренние усовершенствования), был близок, хотя и с долей скепсиса, "Американской системе " Клея, но, однако, связывал это с политикой четкого отмежевания от Европы и политикой подчеркивания национальных внешнеторговых интересов, направленной особенно против Англии, В вопросе пошлин, вызывающем наряду с проблематикой внутреннего усовершенствования наибольшие споры между секциями, Адаме в предвыборной борьбе придерживался скорее нейтрального курса, но не смог, как и в некоторых других вопросах, избежать упрека в том, что односторонне покровительствует интересам мануфактур в Новой Англии. Вообще, уже манеры, выражения и поведение Адамса выдавали в нем выходца из этого северного региона.

 Так как Эндрю Джексон получил в день выборов 1 декабря 1824 года наибольшее количество голосов, но ни один из кандидатов не набрал необходимого большинства голосов избирателей, то решение было предоставлено палате представителей. 9 февраля 1825 года она избрала президентом не Джексона, а Джона Куинси Адамса, который был вторым по результатам в выборной коллегии. После того как Адаме назначил Генри Клея новым министром иностранных дел в своем кабинете, Джексон и его сторонники упрекнули Адамса в том, что он перед голосованием в палате представителей заключил с Клеем тайное соглашение, по которому избиратели Клея должны были проголосовать за Адамса, за что тот пригласит Клея в свой кабинет. В исследованиях этот упрек до сих пор является предметом различных мнений. Следует учитывать два обстоятельства: с одной стороны, еще до выборов был очевиден разрыв между Клеем и Джексоном, с другой стороны, Клей, как и некоторые другие, сомневался в том, что Крауфорд, вступивший в борьбу как официальный кандидат партии республиканцев, сможет отойти от тяжелого удара, постигшего его летом 1823 года, и будет в состоянии исполнять обязанности президента. Для Клея поэтому Джексон и Крауфорд не составляли альтернативы по отношению к Адамсу. Несомненно, между Адамсом и Клеем состоялись какие-то разговоры до голосования. Но предмет их разговора был не важен для большинства их современников. Им было достаточно вида и слова военного героя о "продажной сделке", чтобы приговорить Адамса. Это обвинение в коррупции с самого начала легло бременем на его президентство.

 Прямолинейность, личная холодность, скрупулезная сдержанность в партийно-политических вопросах и неумение приемлемыми и обычными для того времени методами покровительства создать собственную политическую свиту и укрепить своих политических сторонников, короче: неуклонное следование принципу абсолютной политической независимости, которое уже в начале века породило к Адамсу глубокое недоверие как федералистов, так и республиканцев, определили его президентский стиль правления и разрушили тем самым одновременно всякую перспективу на второе избрание. Несмотря на это, некоторые, хотя и довольно незрелые, политические действия, особенно касающиеся состава его кабинета, позволяют понять: он планировал предложить Джексону пост военного министра, но отказался от этого, когда понял, что Джексон воспримет предложение как оскорбление. Он предложил Крауфорду министерство финансов, но тот отказался, после чего Адамс решил отдать эту должность американскому посланнику в Лондоне, Ричарду Рашу, который, находясь в Европе с 1817 года, не имел поддержки в Америке. Так не удалась попытка привязать к президентству обоих опаснейших политических конкурентов. Это положение ухудшилось тем, что Адаме оставил на посту министра почт Джона Маклина и тем самым дал этому последователю Калхауна, а потом Джексона чрезвычайно широкие возможности для патроната. Сторонники Крауфорда, Джексона и Калхауна вскоре объединились в Конгрессе в оппозицию политике Адамса и препятствовали осуществлению чего-либо из обширных планов президента. На выборах в начале третьего года президентства Адамса его противники в обеих палатах Конгресса добились большинства.

 Речь Адамса при вступлении в должность президента 4 марта 1825 года является выражением высокого понимания обязанностей президента, убеждения, что он должен служить общему благу всех американцев и что высочайшей целью для него должно быть содействие развитию образования и науки. В основном, речь шла о воспитании более добродетельного и более образованного рес публиканца и о создании предпосылок для экономического прогресса путем поддержки внутренних усовершенствований. Он призвал к единству нации, подчеркнул вклад обеих крупных партий, которые фактически уже не существовали, в благополучие страны и выразил сожаление по поводу наметившихся конфлик тов в секциях. Помимо этого, потребовал, чтобы США взяли на себя активную роль на первой конференции всех независимых штатов континента в Панаме. Его предложения натолкнулись на ожесточенное сопротивление в Конгрессе, потому что основывались на широкой интер претации федеральных компетенции в конституции.

 Уже при вступлении Джона Куинси Адамса в должность его президентство было обременено тяжелыми ипотеками. К ним прибавились другие: попытка приобрести для американского судоходства равноправный доступ к британским Карибским островам потерпела неудачу из-за сопротивления Лондона и даже привела в 1826 году к закрытию портов Вест-Индии для американских судов. Американская негибкость была повинна в прекращении дальнейших переговоров. У Адамса в марте 1827 года не осталось другого выбора, как только закрыть в ответ американские порты для британских судов. Вест-индская торговля смогла нормализоваться только в 1830 году. Во внутриполитическом актуальном вопросе протекционизма Адаме, как и, прежде еще в предвыборной борьбе, старался быть чрезвычайно сдержанным из-за осложнений в секциях, но в силу ограничения действия закона 1824 года общественная дискуссия была неизбежна. Изданный после необычайно ожесточенных разногласий 1828 года Тариф об отвращении с его высокими пошлинами на английские шерстяные товары Адаме не одобрил в последнем послании к Конгрессу. Но не смог отразить упрека в том, что тоже повинен в издании этого Тарифа. Особенно представители южных штатов интерпретировали протекционизм как кричащее нарушение федеральной конституции и как противоречащее конституции вмешательство федерации в права отдельных штатов, для сопротивления которому в Южной Каролине, штате Джона Калхауна, были предприняты серьезные усилия.

 За все время пребывания Адамса на посту президента ему ни разу не удалось определить темы политических дебатов вне и внутри Конгресса и придать таким образом дискуссии структуру и направление. Это потребовало бы более активного и политизированного понимания обязанностей президента, чем то, которым обладал Адамс. Поэтому не удивительно, что в 1828 году Адаме практически не имел перспектив на переизбрание. Джексон и его сторонники, начиная с 1826 года, организовывали систематически не только оппозицию Адамсу, но и выборы Джексона новым президентом. Сторонники Адамса слишком поздно начали создавать в штатах организации. Джексон победил на выборах, получив 56% голосов избирателей и 178 против 83 голосов выборной коллегии.

 Другие президенты, которые не были переизбраны, уходили после этого от активной политики, и Джон Адаме был тому лучшим примером. Его сын составил удивительное исключение. После небольшой передышки Адаме в начале декабря 1831 года вернулся как депутат от Плимута, в палату представителей где он работал до своей смерти 21 февраля 1848 года. Он умер в Конгрессе во время дебатов об американско-мексиканской войне, которую Адаме так же энергично отвергал, как и, наоборот, решительно поддерживал попытки ограничить или совсем отменить рабство, и успешно боролся со всеми тактическими уловками представителей южных штатов, выступавших против.

 Ретроспективно Адамс остается удивительным государственным деятелем, политическое значение которого основано не на его президентстве, а на внешнеполитических успехах до него, деятельности в палате представителей, и после него. Как министр иностранных дел Адамс обладал выдающимися качествами: холодный рассудок, трезвое взвешивание интересов, глубокие знания, интеллектуальная независимость, которые, однако, не сделали его популярным как президента. Совсем наоборот, они отчуждали его от современных ему политиков и делали в соединении с его пониманием обязанностей президента скорее проповедником, чем настоящим вождем нации. Верность принципам, мужество и выросшая из недоверия к политическим группам и партиям беспристрастность создали Адамсу как политику до и после президентства тот высокий авторитет, которым он по праву пользуется до сих пор.